Заповедник, культура и власть.

Борис Прищепа, депутат Цюрупинского райсовета
Фото Андрея Матросова
В Цюрупинском районе при ликвидации одного из лесных пожаров на вершинах сосен были обнаружены не воспламенившиеся пластиковые бутылки с зажигательной жидкостью. Но многие из них и “сработали”, вспышки были хорошо видны из вертолета. Этот факт почему-то никто из ответственных лиц не сообщил журналистам...
Все разговоры о лесных пожарах сводятся к двум-трем (при внимательном рассмотрении – второстепенным) вещам: говорят о том, что лесные пожары – это результат неосторожного обращения с огнем; что наши пожарные не умеют лесные пожары тушить; государство денег на пожарную охрану лесов денег не дает. Предлагаемый выход из ситуации один – строить БТК (биотехнические комплексы).
И нечто под названием БТК (попросту накопители воды) строят много лет. Хотя это нечто – странное и противоречащее всякой логике. Ибо если бы строились настоящие БТК, то размещались бы они в “межбугровых низменностях лесов, с неглубоким, до двух метров залеганием грунтовых вод. Вокруг водоемов закладываются дубравы из лиственных пород деревьев и кустов… Их основная функция – развитие леса, т.е. создание максимально благоприятных условий для лесной фауны”. Об этом писали 26 лет тому назад директор Нижнеднепровской НИС (ныне Степной им. Виноградова филиал УкрНИИЛГА) кандидат биологичных наук И.Тарасенко и ученый секретарь НИС кандидат сельскохозяйственных наук Г.Свистула. Они же отмечали, что “БТК одновременно имеют и противопожарное значение”. Статья опубликована 7 февраля 1981 г. газетой “Шляхом Леніна” (г. Цюрупинск). Ее авторы всю свою жизнь отдали лесу, и дело свое вели хорошо.
Почему БТК надо строить в низменности? По двум причинам: и вода здесь будет всегда, и лес при ее вынужденном отборе (на тушение того же пожара) не пострадает.
А нынешние так называемые БТК строятся не в межбугровых низменностях, а на буграх!
Почему? Может быть, потому, что расчет с подрядчиком производится добытым песком (у государства нет денег), а песка с бугра можно выбрать во много раз больше, чем в низменности? И если кому-то покажется, то эти предположения – досужие домыслы, вспомним историю небезызвестной фирмы “Кварц”. Кто, скажите, поверит в то, что она годами судится с властью за право строить БТК только ради выполнения благородной миссии по защите леса? Никто. Тогда в чем ее интерес? Почему она так упорно отстаивает свое право на бесконечное строительство БТК, и это при том, что денег заказчик – “Херсонлес” – за работу не платит? Не песок ли является главной целью в строительстве БТК нынешней их модификации – на буграх? Можно еще вспомнить о довольно приблизительном учете объемов выборки песка, что выгодно – смею предположить – как заказчику, так и подрядчику… Если учесть, что предыдущий руководитель “Херсонлеса” Валентин Слюсаренко подсчитал: для полного обеспечения пожарной безопасности необходимо строить один БТК на 400 га леса (делим 80 тыс. га лесов Нижнеднепровья на 400 – получаем 200 БТК), то это уже и не миллионные, а, скорее всего, миллиардные объемы песка, это – “золотая жила” для “генералов песчаных карьеров” на годы и годы! Ведь не случайно все войны вокруг песка ведутся не против его добычи вообще, а против конкретных добытчиков в частности – войны за передел “золотой жилы”?… При этом власть предержащие начисто игнорируют мнение ученых Института Земли АН Украины о том, что “Алешковская арена песков – уникальное явление природы, она должна быть объявлена заповедной зоной, и хозяйственная деятельность на Арене должна соответствовать жестким нормам природоохранного законодательства”.
В июле нынешнего года на базе Цюрупинского государственного лесоохотничьего хозяйства (ГЛОХ) проходил областной семинар с повесткой дня “Об усилении охраны лесов области от пожаров в 2007 году”. Его участники – лесники, пожарные, МЧСники. Разговор шел все о том же – о необходимости строительства БТК как единственного варианта спасения лесов от огня.
Я задал наивный вопрос: а не проще ли и не дешевле построить несколько подземных закрытых резервуаров для воды или пробить необходимое количество трубчатых колодцев? Оборудовать их соответствующей защитой от ворья и при необходимости брать из них воду? Это было бы, во-первых, раз и на многие и многие годы; во-вторых, мы избежали бы невероятных потерь воды при ее испарении с открытого “зеркала” БТК, ведь эти испарения неизбежно будут приводить к понижению уровня грунтовых вод вокруг БТК и, соответственно, гибели близлежащих лесов!
Новый руководитель “Херсонлеса” Александр Глод посчитал мысль интересной. Возражений не последовало ни от пожарных, ни от лесников… Да, затраты для реализации подобного проекта немалые, но если учесть, что сгорело почти (или больше?) 6 тыс. га леса, и посчитать, во сколько обойдется его восстановление, то затраты на подземные резервуары или трубчатые колодцы можно вообще не учитывать – как ничтожно малые математические величины.
В прессе появилось сообщение, что задержан некий безработный, неосторожно бросивший окурок, в результате чего и случилось несчастье. Интересно, найдется в области хоть один человек, поверивший в эту версию? На упомянутом выше семинаре, а точнее – в его кулуарах, прозвучало: “Лес будет гореть до тех пор, пока будет разрешено брать песок”. Да и те, кто вырубает и продает обгоревшие сосны, в накладе не остаются… Не смеем утверждать, что это именно так и есть. Но если вспомнить пластиковые бутылки с зажигательной жидкостью на соснах…
Повторюсь в сотый раз: Алешковская арена требует неотложной государственной помощи. Ее давно следует объявить заповедной зоной – без каких бы то ни было исключений. Арена – это власть предержащие пока что не поняли или понимать не желают – может стать уникальным курортом. С невероятно целительным, сухим, настоянным на сосне воздухом, с целительными грязями соленых (очень соленых!) лесных озер, с уникальными целебными травами и многим, многим другим. Но всего этого мы можем очень скоро лишиться…
…Так получилось, что в начале лета нынешнего года во времени совпали два события: Министерство охраны окружающей среды Украины наградило меня Почетной грамотой за статью “Глибокі обмілини піщаної ріки” (газета “2000”, Киев). Впервые эта тема широко освещалась в статье “Отмели песчаной реки” (газета “Вгору”, № 9 от 27.02.2003). Грамоту вручал первый заместитель Министра Сергей Глазунов в своем рабочем кабинете, в почти торжественной обстановке – 8 награждаемых, фото-, теле- и просто журналисты. А в это же время на моем рабочем столе в Цюрупинске лежала ксерокопия разрешения на “геологоразведку” песка в Цюрупинском районе за подписью… того же Сергея Глазунова. Я сказал заместителю министра, что мне странно все это: с одной стороны – награда за мою многолетнюю борьбу во имя спасения лесов, с другой – разрешение на то, против чего борюсь. Мои слова остались без внимания…
Тем временем за 7 месяцев нынешнего года в наших лесах случилось 367 пожаров. И по-прежнему песок вывозят днем и ночью…
Михаил Подгайный, старший научный сотрудник отдела природы Херсонского областного краеведческого музея
Фото Андрея Матросова
В сосновых лесах Цюрупинского района разворачивается грандиозное дорожное строительство. На територии Государственного предприятия “Цюрупинское лесоохотничье хозяйство” инициируется сооружение противопожарных лесных дорог. Масштабы затеянного поражают воображение: с целью исполнения поручения Президента Украины Ющенко планируется осуществить строительство 370 дорог с известковым покрытием, 95 противопожарных водоемов, 570 км дополнительных минерализованных полос и т.п.
Бедный лес! Общий бюджет строительства в нынешних ценах составляет 75–80 млн. грн. При таких объемах освоения средств, как показывает печальных опыт прошлого, надо уже сейчас начинать общенациональную кампанию за спасение природы Олешковских песков.
Для чего рубят лес и уничтожают места обитания охотничьих животных, понять нетрудно. Достаточно отметить на карте лесные кварталы, чьи номера фигурируют в документах на согласования отвода земельных участков под “дороги”. Кварталы эти расположены по соседству и образуют компактный район, примыкающий к железнодорожной станции Раденское. Оно и понятно. Ведь “дороги” больше напоминают карьеры, а по словам местных жителей на станции днями и ночами грузятся вагоны с песком.
Есть в этой истории и одно пикантное обстоятельство. Во всех документах на строительство дорог фигурирует ключевая фраза: “з метою виконання доручення Президента України”. Как известно, в прошлом году Виктору Андреевичу пришлось, что называется, “на собственном горбу” ощутить, каково тушить лесной пожар в условиях абсолютного бездорожья на песках, обезвоженных месячной засухой. Когда вытаскиваешь из сухого, как порох, песка завязший по самые оси пожарный ЗИЛ, поневоле начинаешь мечтать о дороге с твердым покрытием. Вот так и родилось “доручення Президента”, которое вполне могут взять на вооружение лица, заинтересованные в добыче песка. А позднее, когда начались протесты общественности и местных жителей, обеспокоенных строительством, некоторые лица не постеснялись назвать карьероподобные просеки “президентской дорогой”. Ни больше, ни меньше.
На сессии Раденского сельсовета 30 мая селяне-депутаты весьма недвусмысленно высказывались по адресу и “президентской дороги”, и самого Гаранта Конституции, неосмотрительно раздающего такого рода “доручення” и никак не контролирующего их выполнение. А 5 июня на сходе жителей села Пролетарка уже самому Херсонскому губернатору Борису Силенкову пришлось клятвенно убеждать селян в том, что ни одна тонна песка не будет вывезена.
В связи с этим и безотносительно к тому, для чего на самом деле затевалась эта “стройка века”, возникает законный вопрос: а прав ли был Президент, поручая строить противопожарные дороги в сосновых лесах на приречных песках в условиях засушливой южностепной подзоны степной зоны умеренного климатического пояса с годовым количеством осадков менее 400 мм? (Именно так “длинно” необходимо формулировать вопрос, если подходить к делу ответственно и профессионально). И действительно ли дороги противопожарного назначения предохраняют такого рода леса от гибели в масштабных верховых пожарах?
На эти два вопроса существует четкий и совершенно однозначный ответ. Нет. Не прав Президент (это говорится отнюдь не в упрек Виктору Андреевичу: не будучи специалистом, он, естественно, не мог знать все тонкости и нюансы этого чрезвычайно сложного вопроса). Лесные дороги в наших обстоятельствах не только не предохраняют лес от гибели, но, напротив, именно они и способствуют тотальному выгоранию леса на огромной территории, как это неоднократно наблюдалось в лесах такого типа во всем мире, в т. ч. и у нас в Голопристанском районе в 2007 году.
А дело все в том, что лес в наших климатических условиях накапливает в ходе развития деревьев массу сухих растительных остатков (хвойный опад, сухие сучья, кору, шишки), которая в принципе не может быть утилизирована в процессе гниения – для этого в наших лесах катастрофически не хватает влаги. Наш сосновый лес по мере роста превращается в эдакую “пороховую бочку”, которая со временем становится только мощнее и опаснее. Этот разрушительной силы “заряд” можно легко “разрядить” небольшим низовым палом, когда сгорает только поднакопившаяся лесная подстилка, а деревья остаются целы и невредимы. А можно “взорвать” катастрофическим верховым пожаром, когда за считанные часы лес превращается в груду головешек.
В лесах, аналогичных тем, что существуют в Херсонской области, низовые пожары являются неизбежным и абсолютно необходимым условием выживания леса как такового. В пределах сохранившихся участков старых послевоенных посадок в Цюрупинском районе у многих деревьев возрастом более 40 лет в прикорневой части ствола имеются следы обгорания коры. Эти сосны потому и выжили, что низовые пожары неоднократно уничтожали лесную подстилку, сделав невозможным губительный верховой пожар на данном участке.
И именно поэтому, по мнению авторитетных зарубежных специалистов по борьбе с лесными пожарами, единственным надежным средством уберечь подобного типа лес от гибели в огне является… огонь. И никаких других эффективных способов спасти леса засушливых районов умеренной зоны и сухих субтропиков просто не существует.
Чем опасны противопожарные дороги? Да тем, что дают возможность тушить без разбора все возгорания, включая спасительные низовые пожары. Повышая тем самым вероятность возникновения катастрофического верхового пожара. Об этом свидетельствуют и последствия борьбы с лесными пожарами на Херсонщине, и, более наглядно, печальный опыт страны, обладающей самой развитой в мире инфраструктурой предотвращения пожаров, – Соединенных Штатов Америки.
В США еще в 1995 году в Федеральную программу борьбы с огнем было внесено положение о том, что тушение всех пожаров может привести к нежелательным последствиям. После этого руководство нескольких национальных парков страны начало практиковать плановые возгорания с целью недопущения верховых пожаров. На относительно безлюдных территориях национальных парков такая практика не грозила каким бы то ни было ущербом местному населению. Напротив, в густонаселенных районах лесистых южных штатов Калифорния, Невада, Флорида, Джорджия местные власти, вопреки рекомендациям специалистов, отказались от экспериментов с плановыми возгораниями и продолжали методично тушить все лесные пожары без исключения. Причиной этому был страх перед возможными судебными исками пострадавшего от огня населения. Проблему борьбы с верховыми пожарами, опасными для жизни и имущества людей, надеялись решить путем наращивания технической мощи противопожарной служб и развития транспортных коммуникаций, в том числе противопожарных подъездных дорог. В конечном итоге такая политика привела к катастрофическим последствиям.
В начале текущего десятилетия силы и средства американских мобильных пожарных команд, специализирующихся главным образом на тушении лесных пожаров, превысили возможности всех остальных стран мира вместе взятых. Сейчас это около десяти тысяч специально подготовленных пожарных, в том числе 500 парашютистов, 87 специализированных вертолетов, 18 самолетов, включая гигантские четырехмоторные воздушные танкеры, способные сбросить на очаг возгорания сразу 9 тонн воды. Вся эта жуткая армада методически тушила все лесные пожары в густонаселенных районах Флориды и Калифорнии, используя самую развитую в мире сеть автомобильных дорог, в т. ч. и подъездные дороги противопожарного назначения.
Элементарный здравый смысл показывал, что рано или поздно запасы горючего материала в лесной подстилке и подлеске превысят технические возможности человека. Что и произошло в 2005 году. Сразу в нескольких районах США вспыхнули катастрофические верховые пожары, выгорело около 3,5 млн. га лесов. Далее ситуация развивалась по нарастающей: в 2006 году пламенем были охвачены 3,7 млн. га; в следующем 2007-м лесные пожары полыхали почти по всей Калифорнии, а в мае этого года еще до начала лета катастрофический пожар охватил центральную Флориду. Губернатор штата объявил чрезвычайное положение. На помощь пожарным брошена армия. И, тем не менее, огонь обрушился на населенные пункты штата. В городе Палм-Бэй выгорели целые районы.
Может быть, им подъездных дорог не хватало? Нет, с дорогами в Америке все о’кей. Как раз наоборот, косвенной причиной всего этого кошмара стала именно развитая сеть автомобильных дорог, значительно облегчавшая в предыдущие годы тушение низовых пожаров. Парадоксально, но сейчас с точки зрения противопожарной безопасности в наиболее выгодном положении оказались самые глухие лесистые горные районы США в пределах территории национальных парков, где нет развитой транспортной инфраструктуры, но где администрация в соответствии с рекомендациями специалистов практиковала плановые возгорания.
В Херсонской области ситуация полностью аналогична американской.
Катастрофический пожар 2007 года вспыхнул в лесах Голопристанской (Олешковской) песчаной арены в районе с густой сетью дорог, связывающих села Малые Копани, Гладковка, Малая и Великая Кардашинка между собой и с райцентром Голая Пристань. Пожар прошел по территории, удаленной от райцентра на расстоянии всего лишь 10–15 км. В предшествующие годы здесь ввиду близости города и развитости дорожной сети эффективность тушения пожаров была наибольшей. И именно поэтому летом 2007 года верховой пожар уничтожил здесь более 4 тысяч гектаров леса.
Напротив, в лесах Казачелагерской арены, расположенных по краю бывшего полигона Министерства обороны СССР, дорог мало. Полигон не позволял связать села Новая Маячка, Подо-Калиновка, Великие Копани, Раденск, Пролетарка напрямую через центр арены. Все имеющиеся здесь дороги обходят лесной массив по периметру. Кроме того, леса Казачелагерской арены более, чем на 20 километров удалены от города Цюрупинск. В предшествующие годы на этой территории эффективность тушения пожаров была объективно наименьшей, ввиду удаленности от райцентра и неразвитости дорожной сети. И именно поэтому верховые пожары 2007 года охватили здесь лишь несколько сравнительно небольших по размерам участков общей площадью менее 2 тысяч гектаров.
Как видно, эффективность защиты лесов Казачьелагерской арены от пожаров объективно зависит не от того, сможет ли государственное предприятие “Цюрупинское ЛОХ” построить противопожарные дороги, а от того, будет ли создан национальный природный парк “Олешковские пески” и будет ли администрация парка практиковать плановые низовые пожары, как это принято в национальных парках США.
А ситуация с лесными пожарами в этом году складывается опасная. Такого обильного травостоя, как сейчас, не было уже лет десять. Летом эта сочная пока еще зелень неизбежно высохнет и станет пищей для огня. В самих сосновых посадках трава почти не растет. А вот просеки, противопожарные разрывы и обочины дорог станут проводниками огня вглубь лесных массивов. Повторится ли ситуация 2007 года? Все зависит от того, как долго на данном участке не было пожаров. Если в лесной подстилке накопилось достаточное количество горючего материала, верховой пожар станет неизбежным.
Так нужно ли строить “президентскую дорогу”? Нет, не нужно. В лучшем случае, если она не будет использоваться по назначению, – это бессмысленное закапывание в песок бюджетных денег. А в худшем, если пожары будут тушить, – нас ждет повторение через несколько лет калифорнийско-флоридского кошмара с полной потерей лесов, выращенных с таким трудом.
Сергей Дяченко, сотрудник Херсонского Краеведческого музея
Имения, о которых мы говорили, прославлены своими хозяевами. Чернянское имение, несмотря на выдающихся владельцев, более известно все же семьей его управляющего – Давида Федоровича Бурлюка.
Село Чернянка находится в Каховском районе, в 20 км от райцентра и в 100 км от Херсона. В нем – 3,5 тысячи жителей.
Имение Чернянка было приобретено графом Николаем Семеновичем Мордвиновым в 1791 г. Мордвинов – адмирал, выдающийся деятель. С 1785 г. он возглавлял Черноморское адмиралтейское правление в Херсоне, а позднее в Николаеве. Один из первых организаторов Черноморского флота. В 1799–1801 гг. – вице-президент Адмиралтейств-коллегии, с 1802 г. – морской министр, в 1810–1818 гг. – глава департамента экономики. Николай Семенович был сыном адмирала и морского писателя Семена Ивановича Мордвинова и воспитывался вместе с великим князем Павлом Петровичем. В 1774 г. Мордвинов был послан для практики за границу и три года плавал на судах английского флота у берегов Америки. Вскоре по возвращению в Россию был произведен в капитаны 2-го ранга. В 1783 году участвовал в секретной экспедиции адмирала Чичагова в Ливорно, где и женился на дочери английского консула Генриетте Кобле.
Мордвинов жил в Херсоне с матерью и сёстрами с 1784 по 1790 г. Из-за разногласий с Потемкиным подал в отставку и уехал в Москву, но после смерти Потемкина снова вернулся в Херсон. Тогда, вероятно, в 1792 г. он и побывал в своем новом имении в 46 тыс. гектар на земле Крымского ханства, присоединенного к России в 1783 году. Центром имения был большой под – Черная Долина, лежащая на пути из Перекопа к Таванской переправе (Каховка–Берислав). Здесь существовал населенный пункт, однако Мордвинов отнес центр своей экономии на 15 км к северо-востоку, где тоже раскинулся под меньших размеров. Он потому назывался, вероятно, “Черненький”, почему и сама экономия получила название Черненькая – Черненька – Чернянка.
В 1794 Николай Мордвинов с семьей переехал из Херсона в Николаев, а в 1799 – в Крым, где у него тоже было имение. После смерти в 1801 г. Павла I Мордвиновы уехали в Петербург, где Николай Семенович занял пост вице-президента Адмиралтейств-коллегии. Он прожил 91 год и умер в 1845 г. Первым наследником Чернянки стал Николай Николаевич Мордвинов, родившийся, кстати, в Херсоне в год приезда Екатерины Великой. Затем во владение Чернянкой вступил Александр Николаевич, а последним ее хозяином стал Александр Александрович Мордвинов. Мордвиновы никогда не жили в Чернянке, однако графский дом в имении все же выстроили, может быть, еще при Николае Семеновиче и его сыне Николае. Но поскольку усадьбу так никто и не обжил, в начале ХХ века она пришла в запустение. Впрочем, это единственное упущение в хозяйстве, экономическое положение имения было блестящим. Из одного этого имения до первой мировой войны вывозился на продажу миллион пудов хлеба (более 16 тонн). Под пастбищами находилось до 16 350 га, в аренду сдавалось до 19 620 га. Славилась Чернянка, прежде всего, скотоводством. В хозяйстве содержалось свыше 40 тыс. голов мериносовых овец, до 600 рабочих волов, до 175 коров, до 400 штук молодняка и прочего. Замечательно было организовано молочное хозяйство. Масла и сыры – швейцарский, лимбургский и тильзитский, – сбывались в Херсон, Одессу и Севастополь. Огромные подвалы с крючьями в сводах сохранились и ныне. Был свой завод кавалерийских и артиллерийских лошадей.
С 1907 по 1914 гг. место управляющего этой огромной экономией графа Мордвинова занимал человек, семья которого прославила Чернянку. Это – Давид Федорович Бурлюк – отец художника-футуриста Давида Бурлюка. На Юг Давид Федорович переехал еще в конце 1898 г., когда получил должность управляющего экономии “Золотая Балка” неподалёку от Нововоронцовки, на правом берегу Днепра. В юности он, может быть, и не предполагал такого роста своей карьеры. Стремлению к образованию, творческому подходу к делу Давида Федоровича подталкивала и вдохновляла супруга, Людмила Иосифовна (в девичестве Михневич) – умная и образованная, преподаватель музыки и пения. От простого арендатора Давид Фёдорович вырос в управляющего помещичьих экономий и оторвался от “креста” предков и братьев Бурлюков, которые были, по сути, обычными крестьянами.
Первой экспериментальной площадкой для сельскохозяйственного опыта Давида Фёдоровича стало в 1890 г. имение генерала Бютцева в сельце Корочка Обояньского уезда Курской губернии. А на Херсонщине Давид Федорович уже делился с другими землевладельцами своим опытом. В херсонских газетах время от времени появлялись заметки о его научных пособиях по сельскому хозяйству. Он с большим уважением относился к крестьянам. Говорят, когда Давид Федорович покидал Золотую Балку, местные крестьяне не могли сдержать слез и несли его на руках.
Чернянка стала новой вехой научных изысканий Бурлюка, в чем граф Александр Александрович Мордвинов его не ограничивал. Херсонское сельскохозяйственное училище, представляя своим воспитанникам примеры образцовых хозяйств, в 1910 г. устроило экскурсию в Чернодолинское имение. “Сравнительно большой интерес для экскурсантов, – писалось в отчете экскурсии, – представляло в имении применение мелкой вспашки. Управляющий имением господин Бурлюк является большим сторонником и пропагандистом мелкой вспашки, как под озимые, так и под яровые хлеба; и даже целина поднимается им на глубину не больше 1,5 вершков. […]. Кроме полей, ученики осмотрели громадные мастерские, земледельческие орудия и машины, большая часть которых помещается под открытым небом, большой старый фруктовый сад, содержащийся в образцовом порядке и усадебные постройки. Последние и, в особенности, контора, имеют очень запущенный вид. Близ усадьбы поставлен громадный паровой насос, при помощи которого выкачивается вода из колодца, и этой водой производится поливка сада. Осмотром имения руководил господин управлявший Бурлюк, который давал подробные и интересные объяснения”.
Огромную территорию, на которой теперь раскинулось пересыхающее озеро-водохранилище, занимал фруктовый сад, плодовые и древесные питомники, небольшой виноградник. Для детей служащих на средства Мордвинова содержалась школа.
Чернянка стала новой вехой не только в сельскохозяйственной деятельности Давида Федоровича, но и для всей семьи, которая переезжала с места на место за главой семейства. Степные, просторы Северной Таврии разбудили в детях Бурлюка интерес к древней истории земли, летопись которой велась курганами. Нет сомнения, что интерес этот был разбужен основателем Херсонского музея древностей Виктором Ивановичем Гошкевичем.
С переездом семьи Бурлюков в Чернодолинскую экономию, Гошкевич ежегодно стал приезжать в имение для проведения археологических разведок. Бурлюки, в свою очередь, подключились к изысканиям, и все находимое на территории имения, конечно с разрешения Мордвинова, передавали в херсонский музей. В 1911 году, по приглашению графа Мордвинова, Гошкевич с Бурлюками вскрыл крупный скифский курган. В 1912 году братья Бурлюки: Давид, Владимир и Николай самостоятельно исследовали около четырех десятков курганных насыпей. В том же 1912 г. Гошкевич закончил исследование в имении катакомбного погребения. Художник Давид Бурлюк выполнял зарисовки и чертежи, которые и хранятся в фондах Херсонского краеведческого музея.
В Чернянке Давидом Бурлюком была создана одна из первых футуристических художественных группировок, получившая символическое название “Гилея” по геродотовскуму названию лесистой области в Скифской земле, в устье Днепра. Бурлюк не без основания предполагал, что земли Мордвинова занимали северную окраину Гилеи. И название это, как видим, связано с серьезным увлечением Бурлюками историей.
Для именитых ныне, а ранее никому не известных друзей Бурлюка Чернянка стала творческой дачей. В разное время в ней побывали: Владимир Маяковский, Велимир Хлебников, Михаил Ларионов, Наталья Гончарова, Владимир Татлин, Алексей Ремизов, Алексей Кручёных, Бенедикт Лифшиц и многие другие. Здесь разыгрывались театральные постановки, читались стихи, были написаны сотни стихов и прозаических произведений, созданы многочисленные зарисовки и картины с видами Чернянки.
Ныне же Чернянка неузнаваемо изменилась. Старый сад вырублен и вместо него устроен пруд, обозначивший своими границами очертания Черненького пода. Большинство построек экономии уничтожено. Разрушаются сараи, и даже подвалы. Но досаднее всего, что дом, в котором жила семья Бурлюков, чудом переживший и революцию, и Вторую мировую войну, был снесен совсем недавно, в начале 80-х.
Чудом сохранилось помещение старой школы, которую в свое время Мордвинов выстроил для детей служащих и содержал за свой счет. Уже около пятнадцати лет, как здание брошено и разрушается. В сентябре этого года рухнула крыша над одним из самых оригинальных объектов старой Чернянки – длинного сарая со стеной из красного кирпича и дикого рваного камня со своеобразной кладкой.
Этот сарай и многие другие объекты Чернянки попали на живописные полотна Давида Бурлюка. Чернянка оказалась одним из самых хорошо проиллюстрированных имений Херсонщины, да еще и таким замечательным художником. Правда, отобрать работы, посвященные Чернянке, оказалось не так-то и просто, ведь Бурлюк их не подписывал...
Чернянка разрушается. Это, к сожалению, неизбежный процесс. Теперь главной задачей для нас стало если не сохранить памятники, то хотя бы память о них. Чернянке это удалось.